– Гимнастика? – родители переглянулись и дружно кивнули. – Это как раз то, что надо!

Но Соня не слушала – она засовывала нового любимца в варежку и приговаривала:

– Не бойся, здесь ты не замерзнешь!

Этот день был особенным – мама не пошла на работу, а Соню не повели в детский сад.

– Мы идем записываться на художественную гимнастику! – сообщила ей мама.

– Художественную? – удивилась Соня. – Я там буду рисовать? Стану художницей?

– Да, станешь «художницей»! – засмеялась мама. – Но только ты будешь не рисовать, а танцевать.

Танцевать? Соня задумчиво наморщила лоб. Танцевать она любила и всегда с удовольствием разучивала новые танцы. Но вот выступать… Это было худшим наказанием!

Но, может быть, ей и не надо будет выступать?

По такому важному случаю мама принарядила дочку – было снова надето пышное розовое платье, блестящие туфельки с белыми бантиками, белые носочки, на хвостики присели два пышных белых банта.

Соню привели в клуб позже остальных девочек, которые начали заниматься еще с начала осени. Сейчас близился Новый год, и юные спортсменки готовились к своим первым в жизни соревнованиям.

Мама и дочка Красухины опоздали и пришли к середине занятия. Маленькие девочки в разноцветных лосинах, маечках и купальниках занимались хореографией. Слово было не новым, Соня уже слышала его от мамы, которая подрабатывала пианисткой во Дворце детского творчества. Теперь же она узнала, что хореография – это когда девочки стоят в ряд около зеркала, держась за деревянные перила, и выполняют под музыку различные движения.

Руководила девочками невысокая красивая женщина с необычным именем Баяна Артемьевна. По ее команде девочки хором повторяли названия движений и выполняли их.

«Имена» у движений были очень красивые – деми-плие [6] , гран-плие [7] , батман-тандю [8] , гран-батман-жэте [9] … Соне захотелось выучить и эти чудесные слова, и сами движения – легкие высокие махи ногами. Она даже начала повторять их вместе с девочками, но тут Баяна Артемьевна скомандовала:

– А теперь – на середину! – и юные «художницы» оторвались от перил и выбежали на середину зала. Здесь они начали танцевать по-настоящему – Соня даже узнала музыку из балета Чайковского «Щелкунчик».

И тут Соня оробела. Неужели и ее будут заставлять выходить на середину большого серого ковра, чтобы танцевать? Здесь же и спрятаться негде!

– Пойдем домой! – захныкала она и потянула маму к выходу. – Я боюсь… Я не хочу!

А потом она увидела за роялем тетю Люду, мамину подругу. Не переставая играть, она оторвала глаза от нот и подмигнула Соне.

И Соня сразу же перестала бояться.

Между тем в зале произошли перемены – Баяна Артемьевна ушла, вместо нее появилась высокая стройная светловолосая девушка в длинных черных лосинах и короткой белой маечке.

Мама сказала:

– Это тренер, Ольга Леонидовна Шемизенко, Олимпийская чемпионка. Ее по телевизору показывали.

По команде тренера девочки начали делать упражнения, и Соня еще больше приободрилась: все это она уже умела. Прыжки, ласточка, мостик, березка – многое она бы сделала даже лучше остальных.

А потом тренер подошла к ней и с улыбкой спросила:

– Ну как? Понравилось?

Соня робко кивнула. На самом деле ей больше всего понравилась сама тренер – то, что она была такой молодой, веселой и доброй и что ее показывали по телевизору. К тому же вблизи она оказалась даже еще красивее, чем издалека.

– Хочешь с нами заниматься? – спросила тренер.

Подняв на тренера большие голубые глаза, Соня неуверенно пожала плечами.

– Конечно, хочет! – ответила за нее мама.

– Ну, тогда переодевайся!

Через десять минут Соня, осторожно ступая в новых матерчатых тапочках, вышла на ковер. Ногам было мягко и удобно, и сразу же захотелось бегать, прыгать и кувыркаться. Однако вместо этого Ольга Леонидовна протянула ей большой зеленый мяч.

– Это тебе. Для занятий, – сказала она с улыбкой.

Соня положила мяч на ковер и села на него.

Окружающие дружно рассмеялись:

– На него нельзя садиться! Он может лопнуть! – объяснила Соне черноволосая кареглазая девочка по имени Гульнара Каримова. – Его нужно бросать и ловить, вот так!

Она высоко подбросила зеленый мяч и ловко поймала его. Потом передала Соне:

– На, попробуй!

И Соня вместе с остальными начала подбрасывать и ловить мяч.

На тренировке оказалось так интересно, что Соне не хотелось уходить.

– Мамочка, а мы еще придем сюда? – спросила она после занятия.

– Придем, – сказала мама. Она выглядела очень довольной.

Вечером к ним заглянула тетя Люда. Они с мамой пили на кухне чай, а дверь в комнату Сони была приоткрыта, и девочка, укладывая олененка спать, услышала обрывок разговора:

– Боюсь сглазить, но тренер сказала, что у нашей Сонечки – исключительные данные и если она будет заниматься, то станет чемпионкой.

Некоторые из этих слов Соня не поняла. Однако одно новое слово узнала – чемпионка! И очень обрадовалась – если она станет чемпионкой, значит, и ее когда-нибудь покажут по телевизору?

Ради этого можно было даже выйти потанцевать на середине!

Олеся

Динара и Олеся вскоре стали в группе первыми – им не было равных по гибкости и ловкости. Но для того чтобы отшлифовать новые умения, надо было долго и упорно трудиться. Рутина давалась Олесе с трудом – она с азартом училась новому, но ей не хватало терпения и настойчивости. Динара же была упорнее и трудолюбивее и могла часами отрабатывать нужное движение. Но в целом обе подружки двигались «нос к носу» и через месяц на квалификационных соревнованиях получили третий юношеский разряд.

Больше всего Олеся любила элементы акробатики и даже чуть-чуть расстроилась, когда тренер сказала ей, что в художественной гимнастике не проходят сальто и фляки [10] . Зато она быстро подружилась с красивыми яркими предметами. Ее любимыми стали лента и мяч. Она занималась с теми, которые дала ей тренер, потому что своих пока не было.

В семье у Олеси довольно долго никто ничего не знал – и документы тренеру она так и не принесла. Вначале отговаривалась, что забыла, а потом, на фоне успехов юной спортсменки, все как-то забылось само собой, и тренер больше не спрашивала.

Так продолжалось до тех пор, пока Надежда Андреевна не пригласила родителей на собрание.

Олеся ничего не передала родителям, и из семьи Кочубей никто не пришел. Девочка решила остаться на собрании сама и затаилась в тренерской в темном углу за шкафом. Должна же она была знать, о чем будут говорить взрослые!

А мама Динары, Зульфия Халиловна Акдавлетова, пришла, и сразу же выяснилось, что девочки никакие не сестры.

После собрания тренер и хореограф задержались, чтобы обсудить ситуацию с Олесей Кочубей.

– И что же мне теперь делать? Согласия родителей Олеси и документов нет, сами – тоже не пришли. Первый раз встречаюсь с таким, – озабоченно проговорила Надежда Андреевна. – Это же грубейшее нарушение! Получается, мы не имели права принять девочку.

– Вот именно, – кивнула хореограф Капитолина Евграфовна. – Мой вам совет – немедленно отчислить ее и навсегда забыть. Такая маленькая и уже лгунишка!

– Нет, она не лгунишка… Не лгунишка, а фантазерка, – возразила тренер. – И потом, вы же сами видите, она удивительная гимнастка! По данным – на голову выше всех! Посмотрите, как самозабвенно она занимается! Как будто гимнастика для нее не труд, а радость и развлечение.